Суеверия всегда сопровождали людей. Они сопровождают нас со времен
язычества, когда каждый шаг сопровождался каким-либо
заклинанием или суеверным обрядом. Вот и моряка в течение всей его жизни
сопровождают самые различные поверья, легенды,
а также множество неписаных правил. Многие из них утрачены, многие
удерживаются до сих пор даже среди людей вполне развитых,
разумных и безстрашных, следовательно их нельзя приписывать одному
невежеству. Причиной возникновения некоторых из них стали
длительные пристальные наблюдения мореплавателей за самыми разными
явлениями природы. Особенно живучи те поверья, которые
появились в результате совпадения момента действия скрытых сил природы с
каким-либо несчастьем, случившимся на корабле или
с самим кораблем.
Рассказы бывалых "морских волков" были подобны снежному кому,
катящемуся с горы, который обрастал по мере того, как
рассказчик добавлял к ним что-то свое, новое, стараясь украсить
дополнительными "фактами и подробностями". В конце концов
подобные подобные повествования превращались в своеобразные морские
"охотничьи рассказы", где с трудом можно было понять где
тут правда, а где чистая выдумка.
Многие морские поверья идут с самых истков мореплавания, когда
необычные и непонятные явления встречались на каждом шагу, а
для выхода в море от человека требовалось немало воли и мужества. Многие
морские таинственные явления природы - водянные
смерчи, фосфоресцирующие волны, "голос моря", огни святого Эльма,
ураганые ветры, штормы и т.п.- не могли не способствовать
зарождению большого числа легенд, поверий и обычаев, предписывающих,
что, когда и как нужно делать моряку, чтобы избежать
ужасных последствий этих явлений. Некоторые из этих поверий
действительно полезны и помогают выжить в огромном море, но
большинство просто забавны и безобидны.
Экипажи старых судов состояли большей частью из людей различных
национальностей и разной степени развития. Тут можно было
встретить и негра, и мулата, и деревенского моряка, и каботажного
матроса - горожанина; протестанта англичанина и ревностного
католика испанца. Все они принесли с собой различные суеверные привычки
своей родины, усвоенные ими от мамок и нянек,
благочестивых старушек и бывалых путешественников, передающие различные
суеверия с такой отчетливостью, как будто они сами
испытали на себе все сообщаемое ими.
В Англии, например,до сих пор существует мнение, что выход в море в
пятницу, и тем более в пятницу 13-го числа, совершенно
немыслим и должен быть под любым предлогом перенесен. Ибо пятница, как
гласит предание, день распятия Христа. А между прочим,
как раз 13-е число чаще других дней в году приходится именно на пятницу.
В конце XVIII века это суеверие настолько сильно
распространилось, что английское правительство решило доказать
абсурдность приметы. Построили корабль под названием
"Пятница", который заложили в пятницу, спустили на воду тоже в пятницу,
выход судна в первый рейс состоялся в пятницу. Но
такова ирония судьбы: судно вместе с командой пропало без вести.
Но не все мореплаватели относили пятницу к несцасливым дням. Например,
португальцы и испанцы считали ее благоприятным днем
для отплытия, ибо Колумб начал свое первое плавание, во время которого
была открыта Америка, именно в пятницу.
С числом тринадцать также связано немало любопытных историй. В 1907 г.
на подводных камнях погибла семимачтавая шхуна
"Томас Лаусон". Она была построена в Америке в 1902 г. и считалась самой
крупной в мире, ее валовая вместимость составляла
5218 рег.т. Шхуна была названа именем человека, который написал книгу
"Пятница - тринадцатое". Шхуна "Томас Лаурсон"
погибла в пятницу 13 декабря. Вот и не верь после этого в приметы!
В России роль несчасливого дня исстари отводилась понедельнику, да и
13-е число тоже было не в почете. Эти дни во флоте
всегда считались несчасливыми. Нелюбовь к понедельнику и злополучной
"чертовой дюжине" сохранились в сердцах моряков и
до наших дней.
ГОБЛИН. Матросы считают его злым духом; он совсем не то, что дедушка
домовой, заботящийся о порядке на корабле также как и
в конюшне. Гоблин, напротив, считается самым злым демоном забирающимся в
корабль сначала его постройки. Матросы верят, что
по ночам он обходит все палубы и залезает даже в трюм. Адмирал Виломец в
своих записках сообщает, что матросы на военных
судах вполне уверены, что днем он прячется в трюме, а ночью
подкрадывается к спящим, свистит в уши, иного толкнет в бок,
другому подрежет коечные сезни и сонный матрос валится на палубу; у
иного украдет табак, а иногда и деньги. Были однако и
такие случаи, что гоблина ловили на воровстве и признавали за одного из
своих товарищей, которому конечно и задавали
порядочную трепку; но это не мешало команде оставаться с прежними
понятиями о настоящем гоблине.
Были и другие приметы. Например, чихание: при отплытии на левом борту -
признак предстоящего кораблекрушения, на правом -
удача в плавании. Если моряк, стоя на левом борту, чувствовал, что не в
силах сдержать чихание, он бегом бросался на правый
борт. А матросы Рюйтера верили. что если при нагрузке корабля он
наклонялся прежде на левую сторону - плавание ожидалось
удачное, если же на правую - то кораблю предстояли разные невзгоды.
Среди русских мореходов бытовали и такие курьезные поверья: не
рекомендовалось прикуривать третьим от одной и той же спички,
ибо тогда один из прикуривающих обязательно скоро умрет.
С незапамятных времен мореходы стремились не только предугадать, какой
будет ветер, но и пытались управлять им. Так родилось
множество обрядов и магических средств, призванные уберечь судно от
штормов или же вызвать нужный ветер. Например, в штиль
"испытанным" способом вызвать ветер было его "высвистывание". У русских
моряков и сейчас в ходу пословица: "Не посвистишь,
так и ветра не будет". Но свистеть надо было с умом. Для этого у
капитанов и боцманов имелись специальные "заговоренные"
свистки, которые хранились в молитвенных шкатулках и использовались лишь
в крайнем случае. "Высвистывали" ветер мелодичными
трелями, повернувшись в ту сторону, откуда ждали его появления.
Количеством посвистов определялась сила ветра и его
продолжительность. Простое бездумное посвистывание на судне строго
каралось, так как по мнению моряков, могло привести к
непредсказуемым бедам. Так, например, свистеть во время шторма значило
усилить ветер.
Свистун вызывал гнев у окружающих. Были и другие "проверенные"
средства вызвать ветер. Например, считалось, что ветер
приносило бултыхание швабры за бортом судна, царапание мачты ножом или
хотя бы ногтями, обливание парусов водой, привязывание
к вантам ботинка или выбрасывание за боорт какого-нибудь предмета в дар
морским богам. Однако, как правило, все эти действия
вместе взятые, бывало, так и не вызывали ни малейшего движения воздуха.
Тогда оставалось последнее средство... хорошенько
выпоротьсопливого юнгу, да так, чтобы он визжал на весь океан. Ну вот,
наконец ветер и подул!Теперь важно сделать его
попутным. Для этого моряки брали в рейс карманные платки с узелками в
четырех углах, которые символизировали четыре
направления по компасу. Развязывая соответствующий узелок, они пытались
изменить направление ветра. Если же ветер не менялся,
а зачастую так оно и было, моряка ругали за то, что он развязал не тот
узелок. Поморы для этого заговаривали нужный ветер,
делая при этом засечку на специальной палочке. Эту "палочку-выручалочку"
кормчий бросал через голову в море, говоря ласковые
слова жене нужного ветра и ругая жену противного. Ну, а если нужный
ветер удавалось поймать, то мореходы строго соблюдали
положенные табу, чтобы он не сменился. Теперь никто не свистел, не
бросал ничего за борт, прятали подальше швабру и весла
(грести при ветре - дразнить его), говорили вполголоса, чтобы не
спугнуть его.
Не забывали на море и про богов. Древние греки приносили жертвы
Юпитеру, Кастору и Поллуксу и всем другим морским божествам,
в особенности же Нептуну, когда ему вздумается разгуляться по морю и
поднимать волны едва ли не с трехэтажный дом, а
свирепый Борей то и дело загоняет слабые корабли в пучины и береговые
прибои.Вболее поздние времена против неделикатности
этих морских буянов, матросы придумали произносить различные
заклинанияна хлебе, соли, вине и бросали их в море, куда
выливали и вино,в надежде, что морские хозяева примут дары с надлежащей
благодарностью и не будут тревожить заклинателей.
Греки даже в XVII веке, на каждом корабле возили по традцать специально
испеченных небольших хлебов, посвященных святому
Николаю Чудотворцу, и бросали в воду смотря по надобности, соправождая
церемонию разными молитвами и причитаниями. Финские
и русские матросы, проходя мимо острова Гохланда, расположенного поперек
Финского залива и довольно длинного(10 верст),
заслоняющего прямой путь по заливу, бросали за корму медный пятак, с
убеждением, если не совершить такого обряда, то остров
не пропустит мимо себя судно. Русские матросы особенно почитали святого
Николу Морского (Мокрого). Он не только защищал
бедных и неимущих, но и мог оказать помощь судам терпящим бедствие,
прекратить шторм, исцелить матроса, упавшего с мачты и
пр. Николу Морского называли "скорым помошником". В рукописном памятнике
поморского мореплавания "Устьянский правильник"
этому дается следующее объяснение. Оказывается, все святые, кроме
Николы, могут оказывать помощь молящимся только с
позволения Всевышнего. Покровителю же моряков "вперед божья милость
дарована", то есть в критической ситуации он может
действовать самостоятельно, не согласовывая свои действия с Богом. В
морских условиях, когда порой бывает дорога каждая
минута, такая помощь очень высоко ценилась.
Бывалые люди флота - решительные противники убийства чаек, да и вообще
всякой морской птицы. Идет это тоже из далекого
прошлого, от существовашей в давние времена веры, что души погибших в
море перевоплощаются в морских птиц.
Когда мореплаватель Каботто отправлен был к мысу Доброй Надежды, то
получил особую инструкцию, в которой между прочим
было сказано: "утром и вечером совершать публично (всем экипажем)
молитвы, изгонять всякие дьявольские изобретения, как то:
кости, карты, шашки и проч.; привлекать на судно туземцев иностранных
иностранных земель, поить их до пьяна и в это время
разузнавать, что лежит у них на душе. Беречься козней некоторых тварей с
человеческими головами и рыбьими хвостами, которые
плавают в заливах и бухтах, вооружены луками и стрелами и питаются
человеческим мясом".
В Исландских летописях (1215 г. саги) помещено описание двух чудови
Гафстромба и Масчугера. Первое признавалось за мужчину,
а второе - за женщину. Первого воображение рисовало с высокой, острой
головой, широкими плечами, обрбками рук и очень
строгим взглядом. Второе телом походило на женщину, с растрепанными
волосами, большими грудями, руками и пальцами с
плавательными перепонками. От Гафстромба произошла рыба-епископ, ибо
голова его похожа на митру, поэтому у моряков сложилось
впечатление. что епископы бывают не только на земле, но и водяные. Если
кому-либо из моряков приходилось видеть во сне рыбу
с митрой на голове, с мантией на плечах, то это истолковывали так, что
сновидцу приснился епископ в виде рыбы. Любопытно,
что ученые иезуиты не только не старались разубедить суеверного сновидца
в противном, но напротивподдерживали в невежестве
и уверяли бедного суевера, что он удостоился великой благодати:
посещением его епископом во время сна.
Существовал следующий суеверный обряд: корабли перед отправлением в
море, будь то простое плавание или военное предприятие,
приглашали жертвоприносителей, которые входили в воду, зарезали в ней
животное, предназначенное в жертву, вынимали
внутренности и складывали в шлюпку, обязанную пройти с ними трижды
вокруг корабля или эскадры. Вэто время экипаж судна молил
богов об удалении от себя и своих судов всех напастей и обольщения от
сирен, а также ниспослания успешного плавания. В
Германии сирен называли никсами и полагали, что они осуждены на долгие
страдания за какие-то преступления, совершенные их
далекими предками. Голландцы, бельгийцы называли их мермедами или
мермесами и полагали, что если моряк влюбится в какую-либо
из них, то должен до смерти оставаться моряком. Изменников мермесы
крадут из постели и уносят в море. Подобными рассказами
переполнены разные сочинения средних веков. В те времена верили во все
сверхестественное и мало вдавались в критическое
исследование увиденное. Можно вспомнить рассказ Неарха о похищении
сиренами одного из его кораблей. Но не только во времена
глубокого невежества описано подобное. Знаменитый Христофор Колумб не
был чужд предрассудкам. Он тоже видел около Сан-Доминго
трех сирен, которые, впрочем, не приглянулись ему, он нашел их
безобразными. В мере, помимо сирен, встречают и чертей. Так,
во время французской компании к острову Мителену, гребцы одной из
бригантин видели того самого черта, который будто бы
проглотил матроса у острова Занта. Он казался им страшным морским
животным. Жан д`Отон, подтверждая этот нелепый рассказ,
прибавляет, что матрос этот был горький пьяница и богохульник и что
именно за пьянство и богохульство его постигла такая
кара.
В истории освоения водной стихии особо живуче поверье, будто женщина в
море приносит несчастье. Объясняется это
довольно просто. Издавна моряки давали своим кораблям женские имена и
верили, что бог морей будет теперь относиться к их
судну благосклонно или хотя бы снисходительно. Известно, что в
английском языке слова "корабль" и "судно" женского рода ти в
третьем лице любое судно, даже названное мужским именем, обозначается
местоимением "она". Моряки прошлого, одушевляя свои
корабли, верили, что у каждого из них есть сердце и душа, и поэтому,
почувствовав женщину на борту, "корабль-она"
обязательно станет ревновать к сопернице и не будет послушен их воле.
Это поверье еще на заре мореплавания приобрело роль
закона: "Дев на борт не бери!"
Проходили века, но в обществе моряков отношение к женщинам не менялось.
Порой даже издавались законы, оскорбляющие
женское достоинство. "Для женщин и свиней доступ на корабли Его
Величества запрещен: если же они будут обнаружены на
корабле, незамедлительно следует выбросить оных за борт", - гласил
свирепый закон, принятый королем Дании в 1562 г.
Известно, что даже в начале XX столетия уставы многих русских яхт-клубов
запрещали принимать в члены клуба женщин, даже
самых именитых аристократок.
С годами в этом предубеждении наметились послабления. Но если на борт и
брали женщин, то во все глаза глядели, чтобы
при этом не нарушались освященные годами морские традиции, главные из
которых - никогда не слушать в мореходстве женских
советов и не допускать представительницу прекрасной половины
человечества на капитанский мостик. Проявлением подобной
"дискриминации" было и то, что арабские мореходы, предвидя возможные
сложности и неприятности, связанные с перевозкой на
борту женщин, заранее взимали с них плату по двойному тарифу.
Полинезийские моряки разрешали перевозить женщин только...
в старых лодках. А бывало и так: взяв на борт милых дам, морские волки
вдруг приходили к выводу, что единственный способ
усмирить затянувшуюся качку и предотвратить крушение - это "подарить"
волнам какую-нибудь пассажирку.
